Вокруг постели спящей расселись шесть человек. В изголовье на прикроватном столике лежала увесистая книга. Первый сидящий взял её в руки, открыл на произвольной странице и зачитал: «Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их»[1].
Фразу повторяли по кругу, будто передавая друг другу и дополняя смысл интонацией. Скороговоркой и нараспев, глухо и звонко, криком и шёпотом, восторженно и печально… Пока она не превратилась в мантру, в молитву. Не заполнила комнату, растекаясь по стенам, отталкиваясь от потолка, нагревая воздух до жара огня. Лица с шевелящимися губами приближались к лицу спящей. Голоса сливались в неотвязный бессмысленный гул.
Она не слышала говорящих, смотрела их сны наяву. Порог между явью и сном исчез: она пребывала в комнате с побеленными известью стенами и одновременно в разных мирах. Так ощущается безумие — безысходностью, когда невозможно очнуться.
трансцендентность
Отражайся в небе чаще
Утро Питера. Хмурое и сырое. На Марата, 30.
Снова отключили электричество. Соседи вывалили толпой в колодец двора, кричали: «Гостиница незаконно отнимает у нас свет!» и грозили кулаками моему окну. Потом разошлись кто куда, но никто не вызвал аварийную службу. Хостел в бывшей коммуналке приютил меня на пару ночей, а они так живут годами! Без света, воды, в тесных комнатках Раскольникова на девять шагов, где даже не ледяные ветра хлопают форточками, а сквозит само время. Стена напротив в язвах облупившейся штукатурки, а соседские окна так близко, что кажется, меня видно за мутными стёклами даже без света.
Где-то над крышами в сером небе истошно рыдают чайки. Я сижу на широком подоконнике, зябко кутаюсь в плед, допиваю коньяк, курю и читаю ваши вчерашние смс-ки.
Warum?
Порой чужое, непонятное слово способно воскресить в памяти целый фрагмент жизни с улицами и набережными, чувствами, событиями, запахами, звуками… – деталями, которые, казалось бы, истаяли навсегда.
Мои книги | Подписаться на новости | Архив писем | ПоблагодаритьЧаша возможностей
Чашей возможностей мне чудился город. Сияющим звонким бокалом из горного хрусталя, где на дне по ночам просыпались пленительные огни фонарей, витрин и неоновых вывесок. В город стремились все: бродяги, монахи, философы, воины, разбойники, торговцы, безработные, ремесленники, безумцы. Огни манили и обманывали всех без разбору: и странников, и горожан. Разбитые сердца склеивали, как фарфоровые чашки из прабабкиного сервиза, скрывали за стеклом сервантов в гостиной и шагали дальше по улицам и проспектам. Жизнь – тот же покер: нет плохих и хороших, заслуживших и недостойных, есть игроки. Победители и побеждённые меняются местами в зависимости от крупье, распечатавшего колоду. Счастливая карта – от Бога, а беды раздаёт Дьявол.
