Не раз и не два слышала, что писатели не читают, потому что всё время пишут, но большинство из нас читает в разы активнее «непишущих» людей: просто мы беззаветно влюблены в Слово. Но… писатель читает и для работы, и для творчества, и для души. Помнится, в прошлые новогодние каникулы задумалась, что я работаю, читая и рецензируя книги, творчеством занимаюсь, когда пишу, а отдыхать опять ложусь с книжкой «для души» на диван, и надо бы завести какое-нибудь хобби, не связанное со словами. Как известно, данные себе обещания под Новый год мы так и не выполняем)))
Книжный ТОП уходящего года стал для меня уже традицией…
Есть книги, которые читаешь, а есть те, в которых живешь. И еще один миф о писателях: мол, мы все эгоисты, нормальные люди постесняются рассказывать о себе, выберут общую тему для разговора, а писатель вечно талдычит о своих героях, как о соседях, но… кто же они на самом деле, если не отражения его собственного «Я»?
Вот так же трудно писать рецензии на книги, которые проживаешь сердцем, кажется, будешь писать не о книге, а о себе. Поэтому я и не пишу рецензий, но собираю списки, оглядываясь на книги в них, точно знаю, как прожила этот год, чувствую, и что храню свое время. И надеюсь, что «книги моей души» полюбит кто-то еще, ведь любви много не бывает даже для самых популярных книг.
А пишу я сейчас одиссею-антиутопию: двое в пути, ищут свой дом, а приходят к океану, тема вечного возращения неисчерпаема, даже рингтон поставила на телефон – Country Road, впервые услышанная мелодия в фильме «Шепот сердца» Миядзаки, тоже о юной писательнице. Так хочется обрести свой настоящий дом – в слове и в жизни!
И потому в этом году мой Книжный ТОП будет о домах и дорогах,
в том числе – о духовных путях:
«Медитация ведет вас к океану. Это океан чистого сознания, океан чистой осознанности. Но он знаком вам, это вы. Погружаясь, вы испытываете счастье, которое сродни не опьяняющей эйфории, а настоящей красоте. Океан чистого сознания носит собственное название, Атман, или Суть.
«Познай самое себя».
Как же это сделать?
Нельзя познать себя, заглянув в зеркало. Нельзя познать себя, сев и поговорив с самим собой. Но внутри – внутри есть масса возможностей.
Поэтому жизнь художника – это время. Время, когда рождаются хорошие вещи».
Дэвид Линч пишет о своем творчестве сквозь призму самопознания, и в книге поклонники найдут массу ответов на собственные вопросы о его загадочных кинокартинах.
Еще одна книга о духовном поиске предназначения и пути от создателя Шантарам. Стоит читать с открытым сердцем и закрытыми глазами, потому что – да, забавно смотрится: стоит здоровый мужик с косичкой перед распахнутым шкафом, где на полках расставлены идолы – и дует в раковину… Но это путь мистика, а книга, по сути, о деятельной молитве. И какие бы ритуалы и практики ни использовались для того, чтобы установить связь с миром души: стихи пишешь, поешь в церковном хоре, постишься, молишься, мантры читаешь или дуешь в раковину – не так уж и важно.
«Трудно очень быть героем без зрителей, хотя в каком-то смысле все мы герои занятного, наполовину провального фильма под названием жизнь. Думаю, мы измеряем вес дней наших по тому, сколько ангелов нам довелось приметить среди нас, которые при этом на ангелов и не похожи вовсе».
Всемирно известный, печальный и очень исторически фактурный роман, поистине Большая книга, длиною в жизнь, Ирландия на протяжении 20 века, шорт-лист Букеровской премии, в 2017 году вышла экранизация.
Посмотреть буктрейлер.
«Подобно тому, как солдаты Десятого легиона не нашли ничего в святая святых Иерусалимского храма, история ловила и не поймала тех, кто, претерпевая нашествия эпох, скрывался в глубине веков – в извлеченной из них для будущего книжной памяти, в книжном сознании. Что можно сделать с человеком, чья жизнь исчерпывается чтением книг? У него можно отнять дом, землю, страну. Но только не книгу. Он и изгнанный останется там, где укрепилось его сознание за века непрерывного чтения. Ибо читатель в пределе совпадает с писателем – это одно и то же существо, две стороны одной одушевленной монеты, имя которой – смысл. А он, смысл, совсем не та добыча, за которой отправлялись войска империй на поля истории».
Мистические путешествия (пустыня Невада, горы Азии, Иерусалим…) в поисках запредельного мира – и самого близкого человека, премия Большая книга-2020.
Александра Иличевского я искренне люблю со времен «Матисса», читаю почти все его книги и лирично-исторические наблюдения за временем и людьми в Facebook…
- Роман Михайлов «Равинагар» и «Антиравинагар»
«Только не надо бояться ошибки, не надо бояться оказаться внутри внешне бессмысленных высказываний. Мы же не философы и не люди науки. Нет сообщества, на которое мы обязаны производить впечатление. Не надо бояться вообще, от страха кружится голова и приходят собаки.
Разве не ценно то, что мы присутствуем и думаем об этом?
…Мы радуемся этому мгновению, чистоте и свободе. Неважно, как наши слова воспримут, какие интерпретации приведут, мы ждем, когда внутри марева начнет проявляться город, дома вокруг станут плавными стенами, поляна превратится в каменную улицу, а дерево останется деревом, только купоросным. Это зависит от нашей верности. Если оставим эти места, уйдем из этого подъезда, никогда не увидим чуда».
Путешествия по сознанию и бессознательному, книги-сны, книги-узоры памяти и фантазии. Рекомендую всем, кто любит пристально всматриваться в себя и мир вокруг, чтобы увидеть необычное в привычном, увлекается психологией, мифологией и философией.
Рецензия Александра Секацкого на Горьком
«Хочу совершить маленькое путешествие к источнику эха», – фраза из драмы «Кошка на раскаленной крыше» Теннесси Уильямса: echo spring – расхожее название домашнего бара (от марки обычно находящегося там бурбона). Однако в переносном смысле речь идет совсем об ином: изрядная порция выпивки приносит, хотя бы на время, ощущение покоя, забвение тревожных мыслей. Книга Оливии Лэнг не об алкоголе, а о том, какие душевные пожары он способен затушить. Жизни Хемингуэя, Уильямса, Фицджеральда, а также не столь известных русскому читателю Джона Чивера, Раймонда Карвера, Джона Берримена проходят перед глазами – Оливия ездит по городам, где они творили, и раскрывает их души, рассказывает их истории, как близких друзей.
«Алкогольная лихорадка сродни лихорадке творческой. И та и другая лихорадка связана с его способностью вознестись над действительностью, выскочить из несуразного, унизительного прошлого, из удручающего и всё более запутанного настоящего».
«В детстве нам рассказывали сказки, чтобы помочь перекинуть мостик через пропасть между явью и сном. Для того же и мы их рассказываем своим детям. Когда я чувствую опасность – допустим, застрял в горнолыжном подъемнике в пургу, – я тотчас начинаю рассказывать сказки самому себе. Я так поступаю, когда мне плохо, и, наверное, когда буду умирать, я начну рассказывать себе сказку, стараясь протоптать тропинку между жизнью и смертью». (Джон Чивер)
Моя любимая ее книга – «Одинокий город. Искусство одиночества».
О современной Америке, где «ножницы» зарплат и расходов, расслоение общества, кредиты за обучение и непомерно высокие платежи за недвижимость выдавливают людей из домов на улицу – жить за рулем. Скитальцы, бродяги, беспокойные души существовали всегда. Но сегодня появляется новое странствующее племя. Это люди, которые никогда не думали, что станут кочевниками, но у которых, в силу жизненных обстоятельств, отныне все дни проходят в дороге.
«Но им – как и всем людям – недостаточно просто выживать. И то, что поначалу выглядело как последнее отчаянное усилие, превратилось в боевой клич в погоне за чем-то большим. Быть человеком – значит желать большего, чем простое существование. Надежда нам необходима не меньше, чем еда и убежище.
И дорога дарит надежду. Это побочный продукт импульса роста. Ощущение новых возможностей, широкое, как Америка. Глубокое убеждение, что грядет нечто лучшее. Оно впереди, в следующем городе, на следующей работе, в новой судьбоносной встрече с незнакомцем».
После «Земли кочевников» в памяти всплыла пронзительная история талантливой девочки-композитора, которая музыку слышала в каждом вздохе лета и даже пианино смастерила себе из картона, чтобы создать ее… но была вынуждена «заступить на смену»:
«Какой теперь во всем этом толк? Вот что ей хотелось бы знать. Какой, будь оно проклято, толк? От всех ее планов, от музыки? Ведь она же просто-напросто попала в западню: сначала в магазин, потом домой спать, а потом опять в магазин».
«Несправедливость нужды должна объединять нас всех, а не разделять.
Мы должны помнить, что это мы своим трудом производим все ценности на нашей земле».
- Чайна Мьевиль «Вокзал потерянных снов», «The City&The City».
Немного weird-fiction от социалиста…
«Так устроен мир, госпожа Лин. Я считаю, что в этом состоит его коренная динамика. Переход. Точка, в которой одно превращается в другое. Так устроены вы, город, весь мир и все его жители. И это та тема, которая меня интересует. Зона, в которой нечто отдельное становится частью целого. Гибридная зона…»
«Суть в том, что ты являешься индивидом лишь постольку, поскольку существуешь в социальной матрице других, которые уважают твою индивидуальность и твое право на выбор. Это конкретная индивидуальность: индивидуум, который признает, что обязан своим существованием в некотором смысле совокупному уважению всех остальных индивидуумов, а следовательно, в его интересах относиться к ним с таким же уважением…»
(«Вокзал потерянных снов»)
«Мы знаем только одно – сначала были кочевники в степях, затем века – «черные ящики» зарождения города, затем определенные события (многие фильмы, романы и игры основаны на версиях, связанных с этим двойным рождением, и все это, мягко скажем, немного нервирует цензоров), – а затем история снова включается, и у нас уже есть Бешель и Уль-Кома. Был ли это раскол – или слияние?
Как будто этой тайны было мало, как будто двух пересекающихся стран оказалось недостаточно, барды выдумали третий город – Орсини. На верхних этажах неприметных многоэтажных домов в романском стиле, в первых глинобитных зданиях, занимая объединенные и разобщенные пространства, доставшиеся ему при расколе или коагуляции племен, между двумя более дерзкими городами спрятался третий город – Орсини…»
(«Город и Город»)
История разделенных городов помогла мне многое вспомнить и заново прожить-осознать из путешествий по Израилю (Иерусалим), Кипру (Никосия), Германии (Берлин).
Книга о несуществующей, но вместившей в себя множество исторических деталей создания и пути к славе знаменитых, рок-группе. Четверо музыкантов, которые никогда бы не встретились, если бы их честный от Бога продюсер не верил в Чудо. Книга замечательно выстроена: главы – как пластинки, где каждая песня – история сочинившего ее музыканта; песни, рожденные жизнью. И да, в книге снова звучит полюбившийся многим секстет «Облачный атлас». Мне она чем-то напомнила «Улицу отчаяния» Иэна Бэнкса, но без отчаяния и поисков (ежегодно фанаты ездят по местам романа) церкви, где жил главный герой-отшельник. Хорошо, что главных героев у Митчелла четверо, а не один, кому-то из них удастся пережить славу и обрести своё счастье.
«Творчество – лес, в котором переплетаются еле заметные тропы, скрываются ловушки и тупики, неразрешенные аккорды, несовместимые слова, неподатливые рифмы. В нем можно блуждать долгие часы. И даже целые дни».
«Разобщенность – иллюзия, то, что делаешь с другими, делаешь с самим собой».
«Мы – те, кем мы себя делаем сами».
Истории – как преломление взгляда на миф о Ноевом Ковчеге.
«Миф вовсе не отсылает нас к какому-то подлинному событию, фантастически преломившемуся в коллективной памяти человечества; нет, он отсылает нас вперед, к тому, что еще случится, к тому, что должно случиться. Миф станет реальностью, несмотря на весь наш скептицизм».
История потопа как история гибели и веры, поисков рая внутри себя и в мире вокруг, искусство – как возрождение и очищение: картина есть мгновение, время растворяет историю, обращая ее в форму, цвет, чувство…
«Как воплотить катастрофу в искусстве? Теперь это делается автоматически. Взрыв на атомной станции? Не пройдет и года, как на лондонской сцене будет поставлена пьеса. Убит президент? Вы получите книгу, или фильм, или экранизированную версию книги, или беллетризованную версию фильма. Война? Шлите туда романистов. Ряд кровавых убийств? И сразу слышен топот марширующих поэтов. Конечно, мы должны понять ее, эту катастрофу; а чтобы понять, надо ее себе представить – отсюда и возникает нужда в изобразительных искусствах. Но еще мы стремимся оправдать и простить, хотя бы отчасти. Зачем он понадобился, этот безумный выверт Природы, этот сумасшедший человеческий миг? Что ж, по крайней мере, благодаря ему родилось произведение искусства. Может быть, именно в этом главный смысл катастрофы».
Дневник японской школьницы вылавливает из океана писательница в Британской Колумбии… Эта книга – как связь времен и культур, дает ощущение себя каплей в мировом океане судеб, дает понимание хрупкости жизни, боли утраты. Плеск холодной рыбы в животе – ощущение отчаяния, когда теряешь то, что тебе бесконечно дорого. Танатос – основная тема книги, где повторяющийся лейтмотив звучит как молитва «Жить!»
Мне эта книга напомнила одноименный рассказ из книги Эмира Кустурицы «Сто бед» о том, как одинокий мальчик беседует с карпом, погружаясь в ванну с маской и трубкой, рассказывая рыбе о своих несчастьях (а рыбу в ванне держат, чтобы сохранить живой до празднества).
«Откуда берутся слова? Они приходят к нам от мертвых. Мы получаем их в наследство. Временно вызываем мертвых к жизни с помощью слов. Древние греки верили, что, когда ты читаешь вслух, на самом деле это говорят мертвецы твоими губами, чтобы вновь обрести голос».
«Время – само по себе существо (сущность), и всякое существо – это время… По сути, всё во Вселенной связано самым тесным образом, подобно моментам времени, непрерывным и разделенным».
«Изучать путь – значит изучать себя».
Был такой момент в моем ноябре, как кадр кинофильма вечности: отец и сын сидят у камина, раздувают пламя. И он говорит мальчику: «Держись меня, не обгоришь». Смотрю на них и вспоминаю, что хотела прочитать когда-то такую книгу, но потом забыла о ней…
…Пост-апокалипсис, двое идут к океану в надежде выжить, Пулитцеровская премия, вполне годная, если предварительно читать роман, экранизация. Писателям стоит присмотреться к языку: книга написана ровно так, как чувствует себя человек, экономя силы в пути. Короткие фразы, способные сказать всё – пли почти всё. Слабонервным не рекомендую, тех же, кто увлекается антропологией или древними культурами, не испугать каннибализмом. Истинная жуть книги в том, что еще много дней после мысленно прикидываешь, а хватит ли у тебя самой сил, навыков и присутствия духа выжить в подобных обстоятельствах?
«Да, ты забудешь то, что хочешь помнить, и будешь помнить то, что хотел бы забыть.
…Жизнь взаймы: время – в долг, мир – тоже, даже глаза, чтобы ужасаться и лить слезы, и те в долг.
…Все, что стояло между началом и концом пути, – это тот огонь, который они сами несли».
«Такое случается несколько раз в жизни: ты отрываешься от земли, и прошлое остается позади, а будущее, в котором ты планировал приземлиться, еще не подоспело, и на мгновение ты зависаешь в чистом неведении и не узнаешь даже сам себя.
«Я никогда не мог разобраться в том, что мне дано. Я понимал только, что потерял.
Перемены – единственная неизменная составляющая моей жизни».
«Помогать нужно тем, кто в тебе нуждается…»
По-моему, главная книга выставки Non-Fiction этого декабря, во всяком случае, не написал о ней уже только ленивый. Я бесконечно люблю такие семейные саги, жизненные истории, о любви и предательстве, потере и обретении, о времени и вечных ценностях, горячо рекомендую.
«Кто знает, может, сон и любовь – это одно и то же?»
Завораживающий роман о доме над океаном, где лечат нарушения сна. О героях, чьи судьбы переплетаются наяву и во снах. О снах, которые могут сделать счастливее – или, наоборот, разбить жизнь. И об их отсутствии. О любви, которую можно пронести через всю жизнь, даже если она безответна.
У меня особенные отношения со снами. Мой роман «Проникновение» 2012 года – мистерия, одиссея по подсознанию, роман, написанный во сне…
Философская притча, какие ищешь порой всю жизнь, потому что сама мечтаешь написать нечто подобное…
Однозначно назову Книгой моего прошедшего года. Книги Сюзанны Кларк высоко ценят и мои любимые писатели Дэвид Митчелл и Нил Гейман.
«Представь текущую под землей воду. Она год за годом сочится через одни и те же трещины и размывает камень. Через тысячелетие на этом месте возникает система пещер. Однако воды, изначально ее создавшей, там уже нет. Она давно утекла. Впиталась в землю. То же и здесь.
Мир сразу стал мрачнее, печальнее. Может, так всегда бывает, когда ты с другими людьми. Может, люди, которых ты любишь и которыми бесконечно восхищаешься, иногда показывают тебе Мир таким, каким ты его видеть не хочешь.
…В воображенных мирах мы встречаем наши страхи, радости и потребности, преображенные в живых существ, предметы и пейзажи. Мы прикасаемся к символам и вступаем с ними в бой. Потому-то для нас воображенные миры зачастую более цельны, чем наш. Возникает странное чувство узнавания: да, вот таким мир и должен быть».
В БИБЛИОТЕКУ Мои книги | Подписаться на новости | Архив писем | Поблагодарить
