Сейчас я пишу историю из тех, что не адресуют никому, даже родным. Делиться потерей – всегда спекуляция на чувствах близких и на сочувствии посторонних. Вряд ли потерю способно заменить слово «утрата». Утрата подразумевает смирение с «божьим промыслом», а потеря пропитана запахом личной вины: не удержала.
Пишу, черпая из веры, что наша история поможет кому-то не расплескать драгоценные дни. Мы не властны ни остановить жизнь, ни предотвратить смерть. Всё, что дано и позволено – распорядиться своим временем. Проведённым вместе.
эзотерика
Паломничество. В предчувствии себя
– Он должен тебя отпустить… Это же паломничество! – встрепенулась Марина, мой ангел-хранитель.
– Да, – ответила я, – чтобы к тебе возвращались, нужно уметь отпускать.
В Израиль поехала на поэтический фестиваль в Назарет, а дальше – Иерусалим и, конечно, море Тель-Авива.
Между мирами
Вокруг постели спящей расселись шесть человек. В изголовье на прикроватном столике лежала увесистая книга. Первый сидящий взял её в руки, открыл на произвольной странице и зачитал: «Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их»[1].
Фразу повторяли по кругу, будто передавая друг другу и дополняя смысл интонацией. Скороговоркой и нараспев, глухо и звонко, криком и шёпотом, восторженно и печально… Пока она не превратилась в мантру, в молитву. Не заполнила комнату, растекаясь по стенам, отталкиваясь от потолка, нагревая воздух до жара огня. Лица с шевелящимися губами приближались к лицу спящей. Голоса сливались в неотвязный бессмысленный гул.
Она не слышала говорящих, смотрела их сны наяву. Порог между явью и сном исчез: она пребывала в комнате с побеленными известью стенами и одновременно в разных мирах. Так ощущается безумие — безысходностью, когда невозможно очнуться.
Чаша возможностей
Чашей возможностей мне чудился город. Сияющим звонким бокалом из горного хрусталя, где на дне по ночам просыпались пленительные огни фонарей, витрин и неоновых вывесок. В город стремились все: бродяги, монахи, философы, воины, разбойники, торговцы, безработные, ремесленники, безумцы. Огни манили и обманывали всех без разбору: и странников, и горожан. Разбитые сердца склеивали, как фарфоровые чашки из прабабкиного сервиза, скрывали за стеклом сервантов в гостиной и шагали дальше по улицам и проспектам. Жизнь – тот же покер: нет плохих и хороших, заслуживших и недостойных, есть игроки. Победители и побеждённые меняются местами в зависимости от крупье, распечатавшего колоду. Счастливая карта – от Бога, а беды раздаёт Дьявол.
