Slow Life не подразумевает реалити онлайн, и потому пишу вам о цветочной Москве уже с берега северного озера.
«Слишком часто переезжаешь», скажет кто-то далёкий. Да, потому что не существует на земле края вечной весны, а в дороге мы обретаем самое главное – себя.
А лето я провела с Бодлером, Прустом и Монтенем. Есть такая серия книг.
«Изменяется город быстрей, чем сердца».
Перечитывая Бодлера, бродила по утопающей в цветах летней Москве, думая о том, что как Бодлер переживал становление современного Парижа барона Османа, так и я 20 лет наблюдаю, как на глазах хорошеет столица Собянина, в этом году город просто сказка. А в мой год лошади часы перевалят экватор, и в Москве я буду жить уже больше, чем где-либо еще. Но не стану загадывать, в дни двадцатых годов лучше жить в моменте, и сейчас спасает нас скорее прошлое, нежели будущее. Бодлер, кстати, невзлюбил Париж Османа.
Цитаты из книги «Лето с Бодлером»:
«О каких только правах не твердили последнее время, но об одном позабыли, а ведь в пользовании им заинтересованы все до единого: я говорю о праве противоречить себе».
Об истории и современности:
Он ищет нечто, что мы позволим себе назвать духом современности, ибо нет слова, которое лучше выразило бы нашу мысль. Он стремится выделить в изменчивом лике повседневности скрытую в нем поэзию, старается извлечь из преходящего элементы вечного.<…> Новизна составляет переходную, текучую, случайную сторону искусства; вечное и неизменное определяет другую его сторону.<…> Словом, чтобы любое явление современности могло со временем стать своего рода Античностью, нужно извлечь из него таинственную красоту, которой невольно наполняет его живой человек.
По Бодлеру, современность связана с переменчивой модой, и следует очистить ее от моды, извлечь из эфемерного, скоротечного и преходящего то, что по праву войдет в историю и достойно если не вечности, то хотя бы долгой жизни, как античное искусство. Мода проходит, ежегодно обновляется, но художнику надлежит уловить, чтó в нашем обществе – где священное отделено от мирского – остается великого, поэтичного или героического, – и показать это, обессмертить. Искусство должно «из сегодняшней жизни выхватить эпическое».
О гении и глупости: «Штампы создают гении. Я должен создать штамп».
В глазах Бодлера Гюго служил доказательством того, что гений и глупость идут рука об руку. Бодлер прекрасно понимал, что самому ему недоставало малой толики глупости, необходимой для легкости письма, позволяющей забыть о самонаблюдении, самоконтроле, самоцензуре. Бодлер предписывал себе создавать штампы, ведь Гюго производил их в изобилии; но Бодлер был слишком интеллектуален, и он оставил нам парадоксы.
«Прекрасное всегда необычайно».
Книга «Лето с Прустом» помогла мне дописать свою «Повесть без авторства».
Мы же не для товарища Стола пишем, как-то упомянул в письме мой давний знакомый и читатель Маяка. «Повесть без авторства» я написала для товарища Google диска, как тайное письмо человеку на другом берегу, в надежде, что когда-нибудь он прочтет, простит и поймет берег наш, ведь «все романы писателя – это письма одному человеку». Я поняла, что даже если повесть не может быть опубликована, это не отменяет радость финала. Каждый пишущий знает, что это за чувство: поставить точку в конце! Непередаваемо на словах.
Цитаты из книги «Лето с Прустом»: о чтении и письме, искусстве и жизни
«Настоящая жизнь, та, которую мы наконец постигли и истолковали, то есть единственная жизнь, которую мы в самом деле прожили, – это литература».
«После банального происшествия, какие случаются с каждым из нас, героя охватывает невыразимое счастье: так неожиданное ощущение вдруг возвращает нас в прошлое. С кем не случалось подобного: какой-то запах или звук напоминает нам о забытом, казалось бы, времени? Пруст говорит о «непроизвольной памяти». То, чего уже не существует для разума, остается в нашей глубинной памяти, и одна мимолетная встреча может возродить воспоминания. Что-то противится полному разрушению нашего бытия и нашего тела: это те самые обрывки существования, что дарят рассказчику ощущение счастья. Сталкиваются два времени. Настоящее и прошлое вступают в конфликт, и в результате время, в котором оказывается герой, уже и не настоящее, и не прошлое, а просто время как оно есть. Может быть, это столкновение и есть та самая «конвульсивная красота» сюрреалистов или та, о которой грезил Бодлер, призывая современность извлечь вечную красоту из красоты мимолетной и эфемерной?»
«Литература торжествует над судьбой. Если смерть – это судьба, то литература – место, где не умирают».
«Мы создаем то, что силимся вообразить, из самих себя. Вот почему реальность, взращиваемая нами в себе (внутренняя), в книгах Пруста живее, чем реальность внешняя, которую мы наблюдаем».
«Письмо – это воссоздание прошлого, опыт пойесиса. Пруст стремится расслышать в себе самом способность сотворить воображаемый мир. Он вдруг понимает, что ощущение жизни бессмысленно черпать извне, его творишь сам, своим воображением – способностью создавать слова и воссоздавать чувства».
«Мы не сознаем своего счастья. Мы никогда не бываем так несчастны, как нам представляется».
«Лекарство от смерти следует искать в вечности мгновения, а не в сомнительных расчетах будущего».
«Немного помечтать может быть опасно, но чтобы избежать опасности, следует мечтать не меньше, а больше, всю жизнь превратить в мечту».
Игра от Марселя Пруста:
«В Сванне вспыхивает любовь к Одетте, когда он узнает в девушке дочь Иофора с фрески Боттичелли в Сикстинской капелле. Сванн любит Одетту, но любит благодаря ее сходству с произведением искусства.
Почему бы не поиграть так в реальной жизни, применяя прустовскую технику и узнавая любимые картины в людях на улице или в метро… Можно придерживаться прустовского стиля не только в чтении, не только в желании писать, но и в жизни».
О мире и войне, о поиске себя в другом и утешения в чтении
из книги «Лето с Монтенем»:
«Весь мир – это вечные качели. Всё, что он в себе заключает, непрерывно качается: земля, скалистые горы Кавказа, египетские пирамиды, – и качается всё это вместе со всем остальным, а также и само по себе. Даже устойчивость – и она не что иное, как ослабленное и замедленное качание. Я не в силах закрепить изображаемый мною предмет. Он бредет беспорядочно и пошатываясь, хмельной от рождения, ибо таким он создан природою. Я беру его таким, каков он предо мной в то мгновение, когда занимает меня».
«В наше время, когда кругом свирепствуют гражданские распри, всё мое малое разумение уходит на то, чтобы они не препятствовали мне ходить и возвращаться куда и когда мне заблагорассудится». Опыты повествуют не столько об искусстве войны или мира, сколько об искусстве мира во время войны, о том, как вести мирную жизнь в пору худшей из войн.
«Знакомство с другим открывает путь к самому себе, а познание себя позволяет вернуться к другому. Монтень задолго до философов новейшего времени проник в диалектику себя и другого: чтобы жить нравственной жизнью, нужно видеть в самом себе другого».
«Произнесенные слова принадлежат наполовину говорящему, наполовину слушающему».
«Книги – вот лучшие друзья и любовники». Поскольку дружба – редкий дар, а любовь мимолетна, мы предпочитаем искать убежища в чтении, но и оно неизбежно возвращает нас к другим.
О потерянном времени:
«И если даже случится, что ни одна душа так и не прочитает моих писаний, потратил ли я понапрасну время, употребив так много свободных часов на столь полезные и приятные размышления? Пока я снимал с себя слепок, мне пришлось не раз и не два ощупать и измерить себя в поисках правильных соотношений, вследствие чего и самый образец приобрел бóльшую четкость и некоторым образом усовершенствовался. Рисуя свой портрет для других, я вместе с тем рисовал себя и в своем воображении, и притом красками более точными, нежели те, которые я применял для того же ранее. Моя книга в такой же мере создана мной, в какой я сам создан моей книгой».
Сarpe diem. Memento mori
И наконец, смерть – вот еще один мост между Монтенем и Прустом, которые заканчивают свои книги одной и той же метафорой: «люди на ходулях». Но если у Пруста эта метафора подтверждает мысль, что люди во времени занимают куда большее место, чем в пространстве, то Монтеню «ходули» нужны, чтобы поднять на смех людей, которые, лицедействуя на подмостках театра человеческих страстей, принимают свой чин или звание за себя самих и приписывают признание, которое им достается, собственным заслугам, а не случайному стечению обстоятельств. «Незачем нам вставать на ходули, ибо и на ходулях надо передвигаться с помощью своих ног. И даже на самом высоком из земных престолов сидим мы на своем заду».
Иначе говоря, Монтень смеется над людским тщеславием, а Прусту дорога тщета всего, что только спасено из небытия творчеством.
А подытожить летнее чтение хочется книгой (и пожеланием) «Увидимся в августе».
Последний роман Габриэля Гарсии Маркеса, опубликованный много лет спустя после его смерти. Маркес писал книгу, уже борясь с болезнью: «Память — мой рабочий материал и мой рабочий инструмент. Без нее ничего не получится».
Но роман ясен и выстроен с архитекторской точностью, а образы – будто живёшь в них: цапли над голубой лагуной…
И еще эта книга удивительно женственная. Рекомендую.
+ Как всегда, ссылки на интересные статьи, которые сама выловила из моря сети:
- О восприятии музыки:
Люди перестают искать новую музыку после тридцати, а сильнее всего на их предпочтения влияет то, что они слушали в 13-14 лет.
- О желании переделать мир:
«По-моему» бывает редко, а всё, что «не по-моему» – боль. Именно эта боль и создаёт иллюзию мученичества. Создаётся впечатление, что ты постоянно терпишь. Терпишь «неправильный мир» и «неправильных людей».
- Конкурс мнений, или молчание – золото:
«Все, что нам нужно сделать, это помнить, что мы не обязаны иметь мнение или ожидать его от других. Молчание не делает кого-то невежественным; оно часто просто делает их искренними».
- О сотворчестве:
Сколько нужно писателей, чтобы сочинить роман.
- 200 теорий сознания:
От философских и нейробиологических до электромагнитных и информационных; подробная классификация в свежем обзоре с россыпью цитат от мыслителей и ученых.
Светлых мыслей нам этим летом, которое, кстати, астрологически заканчивается только 22 сентября, в день осеннего равноденствия. Так что успеем ещё насладиться теплом и ясным небом над головой!
«Старайся, чтобы над твоей жизнью всегда оставался кусок неба». (Марсель Пруст)
К ДРУГИМ НОВОСТЯМ
Мои книги | Подписаться на новости | Архив писем | Поблагодарить
