Вова и волшебная рыба
(история первая, сказочно-волшебная)
Меня зовут Вова.
Я живу в большом городе в обычном пятиэтажном доме. В нашей квартире вместе со мною живут папа, мама и моя старшая сестра Женя, с которой я иногда дружу, а иногда — не очень. Ещё у меня есть приходящая к нам бабушка, которая безумно любит рассказывать всякие чудесные истории и при этом кормить нас с Женькой чем-нибудь вкусненьким.
Мне шесть лет. И почти все считают меня почти взрослым. Это не так уж и странно, ведь через полгода я должен пойти в школу. А там, наверное, я вскоре перестану верить в сказки.
Почему? — спросите вы. Потому что моя сестра — старая и опытная школьница. Жене почти одиннадцать, и она считает, что сказки — ерунда, а настоящая сила в науке. И все говорят, какая у нас Женя большая: и папа, и мама, и даже бабушка, которая хоть и взрослая, но иногда ведёт себя, как ребёнок.
Удивительное же событие, о котором я хочу вам сейчас поведать, произошло в нашем доме ровно год назад.
Мог бы, конечно, и не рассказывать. Но уж очень оно волшебное. По-моему. И если вы меня в этом не разуверите, я, скорее всего, повзрослею не скоро. Почему-то мне так кажется. И в школу меня, наверное, тоже не сразу возьмут. Хоть я и читать умею, и считаю до ста двадцати. И буквы печатные могу писать. На компьютере, когда дома никого нет.
Но возвращаюсь к истории. А уж чистой воды это правда или, как говорит мама, мне всё приснилось, решать вам. Хорошо? В общем, слушайте.
За окном тогда стояла очень холодная зима, а снега почти не было. Мама с папой утром ушли на работу, а мы с сестрой остались дома. Меня в садик не повели, побоялись, что простужусь, а в Жениной школе из-за мороза отменили уроки.
Сестра сварила овсянку, и мы быстренько поели. Папа говорит, что так завтракает даже английская королева, но я почему-то ему не очень верю. Женя, встав из-за стола, пошла в гостиную смотреть телевизор, а я — в нашу с ней комнату дочитывать книгу про бременских музыкантов. Да, да! Я же говорил, что в пять лет читать научился, а буквы понимаю так уж вообще не счесть сколько времени.
Однако книжка оказалась совсем не такой интересной, как мультик. Скажите, разве осёл, петух, собака и кошка могут быть музыкантами без трубадура? Кто ж их на инструментах играть-то научил? Вот и я так считаю, что не могут. Читать расхотелось.
Делать было особо нечего, и я ходил из комнаты в комнату, хлопал дверями и действовал Женьке на нервы. Так она говорит. Точнее, громко-прегромко кричит.
Потом и двери мне надоели, а в телевизоре как назло всё шёл и шёл просто какой-то бесконечный девчонский сериал, из-за которого — и из-за Женьки, конечно — на другой канал переключиться было нельзя.
И тут я вспомнил сказку! Ту, которую накануне вечером рассказывала мне бабушка. Про невероятно ленивого дяденьку со странным именем — Емеля — и про говорящую хищную рыбу (опять забыл, как она называется), которая умела исполнять желания. Вот бы, думаю, мне такую поймать!
Только как же её изловишь, когда ни одной проруби-то в нашем городе и нет? Мама говорит — не в деревне живём, кран открыл — вот тебе и вода. Как она только не понимает, что прорубь нужна не только для воды, но и для ловли волшебных рыб?!
И тут мне кое-что пришло в голову…
— Жень, — говорю, когда её девчонский сериал перебили рекламой, — а помнишь, папа вчера рыбу с рынка принёс?
— Ну, — отвечает, — и чего дальше?
— Да ничего, — хитрю я. — Так просто спросил. А ты не знаешь куда он её положил?
— Известно куда, в морозильник, — говорит.
Я чувствую, что сестра уже что-то заподозрила, но остановиться не могу.
— Слушай, Жень, — продолжаю, — а как та хищная рыба называется, про которую мне бабушка вчера сказку рассказала?
— Какая ещё сказка про хищную рыбу? — удивилась Женя.
— Ну та, — говорю, — где про дяденьку Емелю на печке.
— А-а! — засмеялась Женька. — Щука что ли?
— Ага, щука! — обрадовался я. — А у нас в морозилке какая?
— А у нас в морозилке налим, — отвечает, а сама смеётся.
Я расстроился. Сами подумайте, разве может быть какой-то налим волшебником?
Поймите меня правильно, я совсем-совсем не жадный. Мне даром не надо ни полцарства, ни царевну к нему в придачу. Но вот конструктор из маленьких таких кубиков, из которых можно построить целую крепость, совсем бы не помешал.
Я папе как-то сказал, что хочу, чтоб на Новый год мне Дед Мороз такой конструктор подарил, но папа ответил, что эти крохотные кубики стоят аж половину дедморозовской зарплаты. И, мол, чтоб я губу не раскатывал? Интересно, это как — раскатывать губу?
— Вова, — сквозь свои невесёлые мысли услышал я и вроде как очнулся.
Смотрю, Женька серьёзной такой стала, на шёпот перешла. Зачем? Ведь дома-то кроме нас с ней и телевизора никого больше нет?
— Вов, а ты разве считаешь, — говорит, — что налим тебе не поможет?
Вот ведь, думаю, умная какая! Разгадала мою хитрость. Да чего уж.
— Ну как, — спрашиваю, — он поможет? Он же налим, а не щука! И из морозильника, а не из проруби.
— Ну и что, что не щука и из морозилки, — пожала плечами Женька. — Попробовать-то можно. Ты ж ничего не теряешь! Не получится так не получится. А вдруг выйдет?
И опять подозрительно на меня смотрит.
— Думаешь? — не на шутку засомневался я.
— Ага, — отвечает, и головой ещё кивнула для убедительности. — Только его правильно разморозить надо, чтобы к жизни вернуть.
— А правильно — это как? — с интересом спросил я.
— Да очень просто. Заткни ванну пробкой, набери в неё воды. Только холодной, а не горячей, иначе уха получится. Запомнил?
— Запомнил, — киваю. Я вообще мальчик смышленый. — Надо набрать в ванну холодной воды. А дальше?
— А дальше вообще всё просто, — серьёзно сказала Женя. — Берёшь из морозилки налима, вытаскиваешь его из пакета, кладёшь в воду и ждёшь, пока оттает.
— И долго ждать? — уточняю.
— Ну, не знаю, — пожала плечами сестра. — Пока не разморозится. Может полчаса, может, час. А может, и дольше… И хватит меня доставать, реклама кончилась. Иди отсюда, малявка!
На такие слова я давно не обижаюсь. У нас в садике воспитательница, Валентина Антоновна, очень хорошая, кстати, тётенька, говорит, что кто как обзывается, тот сам так и называется. И я ей верю.
В общем, пошёл я, братцы, набирать ванну. Зажёг свет — у нас выключатели низко, не надо, как у Серёжки, на табуретку вставать. Потом заткнул пробкой дырочку, через которую вода вытекает, и включил холодную воду. Женька ведь сказала, что горячую нельзя, чтоб рыбный суп не получился. Дождался, когда набралась половина ванны — для налима должно хватить, завернул кран, и отправился в кухню к холодильнику. Морозилка у нас тоже снизу, поэтому и тут, как у Серёжи, табуретку подставлять не надо. Это когда он тайком мороженое таскает. Но это к моей истории не относится.
Налима в пакете я нашёл сразу. Он на самом верху лежал. Да, думаю, бедная ты рыба. Плавала себе в речке, горя не знала, а какой-то дяденька тебя поймал, отвёз на рынок и продал для нашей еды. Я хоть и люблю жареную рыбу в хрустящей корочке из теста, но тут мне налима так жалко стало, что я пообещал себе, если только он оттает, всю жизнь питаться овсянкой, как английская королева (может, папа и не обманывает?), котлетами и даже жирным супом щи с противной варёной капустой.
Положил я пакет с налимом на стол, развязал его аккуратненько — хоть и не сразу получилось, достал рыбину, отнёс её в ванную и осторожно опустил в воду. И встал рядышком ждать, когда мой исполнитель желаний, наконец, оттает.
Не знаю, сколько прошло времени, но стоять возле ванны и караулить момент, когда оживёт налим, мне в конце концов надоело.
А тут ещё Женька подошла, её сериал только что закончился.
— Иди, — говорит, — смотри свои мультики. От того, что ты тут торчишь, рыба быстрей не оттает.
— Хорошо, — сказал я, тем более что и сам об этом только что подумал.
Женька ушла в нашу комнату и включила громкую музыку, а я погасил в ванной свет и вприпрыжку поскакал в гостиную к телевизору. А там!
Там как раз показывали «Бременских музыкантов», обе серии, правильных — с трубадуром, принцессой, толстым глупым королём и прохиндейского вида сыщиком. После «Бременских» начался «Летучий корабль», потом ещё что-то интересное, сейчас уж и не вспомнить, потом кино какое-то — про инопланетянских гуманоидов, кажется.
В общем, про налима в ванне я совсем забыл.
И вспомнил о рыбе лишь тогда, когда в дверь позвонили. Женька пошла открывать…
Удивляюсь я девчонкам!
Вот скажите мне, почему они всё замечают и всё слышат? У нас в садике есть такая Катя Галкина. Она, даже когда мы с Серёжкой совсем в другом углу от неё секретничаем, так на нас смотрит… «Хватит, — говорит, — мальчишки, меня дурочкой называть. У меня дедушка профессором работает, а у профессоров в семье дурочек быть не может». Во как! А ведь Серёжа её и правду так назвал. Точно, точно! Говорит мне шёпотом: «Чё эта дурочка на нас всё время пялится?». Я, конечно, не согласился, но…
Но я, кажется, опять отвлёкся.
Итак, в дверь позвонили. Женька звонок услышала и пошла открывать. Несмотря на то, что её музыка гремела, как мотоцикл нашего соседа дяди Лёши.
Пришла бабушка. Я побежал её встречать.
Бабушка притащила полную сумку продуктов и отдала нам с сестрой, чтобы мы отнесли её в кухню.
— Сейчас, — говорит, — ребятишки, картошечки сварим, рыбку пожарим и будем обедать.
Я как про рыбку услышал, своего налима, который в ванне от морозильника греется, сразу же вспомнил. И испугался. Если бабушка его поджарит, кто ж мне желание про конструктор исполнять будет?
Вернулся я в коридор, где бабушка свою шубу на плечики вешала, и говорю ей:
— Чего-то рыбки-то совсем и не хочется. Давай-ка лучше, бабуля, котлеток сделаем. Я тебе их налепить помогу.
Бабушка удивилась, посмотрела на меня каким-то интересным взглядом и ответила:
— Что ж, котлеток — так котлеток. А чего это ты рыбки не хочешь, Володенька? Любишь ведь.
— А он её в ванне оживляет, чтоб желание загадать! — тут же выдала меня Женька.
Скажите мне, как она меня из кухни-то, из-за закрытой двери услышала?
Бабушка шубу свою повесила, сапоги сняла и, — а я уже приготовился, что меня ругать будут, — по голове погладила.
— Молодец, — говорит, — Вовка!
— Почему это? — изумился я.
— Ну как это — почему? — сказала бабушка. — Любой нормальный человек должен верить в чудо. Ты слышал, внук, что люди произошли от обезьян?
— Да вроде, — ответил я негромко.
— А знаешь из-за чего? — спросила бабушка.
— Из-за чего? — мне стало очень любопытно.
— А из-за того, — говорит, — что научились думать. Вот раньше жили себе эти обезьяны на деревьях, рвали с них фрукты и овощи, и горя не знали. А что? Зимы тогда не было. Всегда тепло, стало быть.
— Как в стране Эквадор? — спрашиваю.
— Почему, как в Эквадоре? — удивилась бабушка.
— Ой, бабуля, — отмахнулся я, — какая ж ты непонятливая! У нас сейчас что? Зима?
— Зима, — кивнула бабушка.
— Холодно?
— Не то слово, Вовка! — говорит.
— Вот, — торжественно заявляю я. — А в стране Эквадор тепло. Бананы-то откуда в магазине, а? Они ж на холоде не растут.
Бабушка рассмеялась, а потом говорит:
— Умный ты у меня, Володенька. Настоящий вундеркинд!
А я говорю:
— Какой же я умный, когда не знаю, кто такой этот… вунтер… вумнер…
— Вундеркинд? Вундеркинд — это по-немецки удивительный ребенок. Такой ты и есть.
И я покраснел. Но тут же вспомнил обезьян из Эквадора.
— Так чего там, бабуль, с мартышками-то произошло? — спрашиваю.
— А то, — отвечает бабушка, — что на нашу Землю пришло сильное похолодание, фрукты с овощами на ветках расти перестали, и обезьянам пришлось с деревьев слазить. Надо ж им было, бедным, укрытие от холода искать и какую-то новую еду придумывать, чтоб не умереть. Вот они, эти самые обезьяны, и стали учиться думать — где им согреться и чем брюхо набить. А как думать научились, так у них всё сразу образовалось — и пещеры с тёплыми кострами, и мясо, на этих кострах замечательно приготовленное. Понятно?
Мне, в принципе, всё было ясно, но я как этот… вумнер… вундер…, ай, не помню, не мог понять — при чём тут чудо? Так и спросил. А бабушка ответила:
— Понимаешь, Вовка…
Она со мной всегда говорит, как с взрослым — папа даже шутит что мы с ней одного возраста. Так вот…
— Понимаешь, Вовка, — сказала бабушка, — когда холодно и голодно, человек думает о тепле и пище. А когда он сыт и согрет, начинает мечтать о чём-то другом. Не таком важном, как дом, еда и одежда, но тоже нужном. А если это нужное заполучить никак не выходит, ждёт чуда. Разве не так?
Я почему-то сразу подумал о конструкторе за половину дедморозовской зарплаты и тяжело вздохнул:
— Так, бабуля…
А потом случилось то самое чудо, о котором я даже мечтать боялся.
Налим наш оттаял и ожил.
Рыбина, вся такая гладкая и скользкая, плавала в ванне и… И разговаривала! Со мной, представляете? А с Женькой и с бабушкой почему-то не хотела. Но это не важно.
— Привет, — говорит, — Вовка! Как твои дела?
— Привет, — отвечаю, — уважаемый налим. Дела мои нормально. А ваши как?
— И мои, — говорит чудо-рыба, — нормально. Спасибо тебе, мальчик, что к жизни вернул. Когда меня дяденька в реке на сало из борща поймал, я подумал: «А ведь не старый я ещё налим, мог бы жить и жить, мальков растить-воспитывать. А теперь всё, швах!»
— А что такое швах? — спросил я у налима.
— Объяснить не могу, — ответила рыба, — но понимаю, что ничего хорошего. Ты, кстати, зачем меня спас-то, а? Небось желание заказать мне хочешь?
— Ну… — потупился я.
— Хочешь, хочешь, — засмеялся налим. — По глазам вижу. Что ж, загадывай. Исполню в самом лучшем виде.
Я не поверил собственным ушам.
— Что, правда, исполните?
— Отвечаю! — заявляет налим. — Если не веришь, загадай сперва что-нибудь простенькое. Чтоб сразу сбылось. Немедленно. Давай смелее!
— Ну… — опять задумался я. — Хочу, чтоб бабушка мне ещё до обеда шоколадку дала!
— Будет сделано! — отвечает налим.
И тут с кухни, вы не поверите, бабушка как закричит, я аж подпрыгнул от неожиданности.
— Вовка, иди-ка сюда!
Я бегом в кухню, а там на столе… Шоколадка! Молочная, большая такая! Сла-а-а-адкая…
— Ты только вот что, внук, — сказала бабушка, — всю сразу не ешь, а то аппетит перебьешь.
— Как же я его перебью, бабуль? — говорю, а у самого уже слюни текут. — Он же не тараканы!
Бабушка рассмеялась:
— Иди, давай, не мешай мне готовить! Женю угостить не забудь.
В общем, налим не соврал. И потом ни разу не обманул.
Папа, когда пришёл с работы, ожившей рыбине в ванне очень удивился. И пожалел её. Он сходил в подвал и достал из сарая детскую ванночку, в которой меня купали, когда я был младенцем. Туда налима и переселили. И поставили ванночку в нашу с Женькой комнату рядом с моей кроватью.
С кормом оказалось всё проще простого. Налимовский деликатес, если кто не знает, — сало из борща и испорченная «докторская» колбаса. Запомните. Или запишите. Вдруг и вам так же повезёт, как мне.
Но о том, чтобы скушать чудесную рыбу, не могло быть и речи. Хотя мама не раз пыталась меня уговорить. Разве ж друзей есть можно?!
А то, что мы с Борисом — налим сказал мне, что его зовут именно так — подружились, ни у кого не вызывало сомнений.
Ещё до Нового года я сильно заболел, и если б не Борис, которого я попросил исполнить желание о быстреньком выздоровлении, праздник бы я встречал в больнице.
А ещё у папы напечатали его книжку о родном крае. Тоже, между прочим, я загадывал!
И в Новый год ко мне приходил Дед Мороз, который подарил замечательный конструктор за половину своей зарплаты! Он, кстати, и Женьке принёс диски со всеми сериями того самого девчонского фильма — опять нам с Борисом спасибо.
И мама устроилась на хорошую работу. Теперь домой приходит весёлая и не поздно. Вот только она почему-то всё равно не верит в чудо.
И бабушка замуж вышла. Она-то в чудо верит, вот только Боря отчего-то с ней разговаривать отказывался.
А потом пришла весна, и мы, когда поехали первый раз на дачу, выпустили Бориса в реку.
Вы спросите — зачем же я позволил отпустить такую чудесную рыбу? Ведь теперь снова придётся ждать чуда.
Пусть!
Все желания исполнились.
А появятся новые — тогда и о чуде буду задумываться.
Или я не прав?
Авторская страница Алексея Баева на АВТОР.TODAY
